Журналист из Ивано-Франковска Руслан Коцаба стал знаменит в одночасье, когда призвал украинцев не брать повестки и не идти в армию. За что и был в начале 2015 года арестован и отдан под суд. Международная правозащитная организация Amnesty International его назвала узником совести. Три недели назад по решению Апелляционного суда с Руслана Коцабы сняли все обвинения. Теперь он свободный человек. О том, чем он занимается на свободе Руслан рассказал в интервью "Стране".
— Чему вы посвятили первые дни после освобождения?
— Я пока наслаждаюсь жизнью. Вот, правда, каждый день до обеда хожу в суд и в СБУ. Потому что мне не отдают изъятые деньги и имущество — камеру, телефон. А без телефона я, как парализованный. Еще 12 мая суд первой инстанции обязал эсбэушников вернуть мне деньги и имущество. Четвертый месяц пошел. Они мне каждый день рассказывают, что начальник в отпуске, следователь где-то еще. Словом, надо мной просто издеваются. И это уже не говоря о том, что у меня в приговоре сказано, что я должен компенсировать 4 795 гривен и 96 копеек "процессуальных расходов" за проведение "лингвистической экспертизы" (СБУ исследовала ролик Руслана Коцабы на наличие состава преступления — Прим.Ред.). Причем, эту экспертизу СБУ проводила еще до моего ареста. И пока на мне висит этот долг, — я не могу выехать за границу, например. Получается, я не могу даже воспользоваться свободой передвижения после того, как добился правды в суде. Не говоря уже о том, что меня снова поставили на прослушку.
— С чего вы это взяли?
— Не могу вам сказать откуда, но знаю наверняка.
— Зачем вас прослушивать?
— Я вам отвечу таким образом. Еще после приговора суда первой инстанции меня предупредил один знающий человек, что меня хотят этапировать в Киев в рамках другого криминального производства. И действительно, на меня выходил через следователя один эсбэушный полковник, и хотел, чтобы я дал показания в деле Сергея Корсунского, у которого я когда-то брал интервью. Это ЛНР-овец, который брал "избушку" — так в Луганске называли СБУ — и которого арестовали в Киеве.
— И что вы могли о нем сообщить?
— Не о нем. Мы встречались с этим Корсунским в "серой зоне", на так называемом нулевом периметре. Он просто дал мне интервью, которое есть на моем Youtub-канале. В СБУ хотели, чтобы я назвал имена "айдаровцев", которые меня сопровождали. О них шел вопрос. Но я сказал, что не помню.
— С чем вы связываете решение апелляционного суда о вашем оправдании?
— Я думаю, что это связано с усилиями Европы. Дважды мой вопрос рассматривался в ПАСЕ, мой адвокат Татьяна Монтян постоянно ездила, встречалась с европейцами, моя жена ездила в Германию, общалась с правозащитниками. И меня же единственного признали узником совести. Все это капало-капало, и, видимо, им (властям — Авт.) чтобы клянчить деньги у МВФ, узник совести был как-то не на руку.
— Как вас встретили на свободе? Коллеги, друзья? Узнают ли вас на улице?
— Люди на улице да, узнают, и поздравляют. Говорят: "мы за вас молились". А коллеги... Когда мне читали приговор, — ни один журналист не пришел. Был только мой знакомый блоггер, и то я его сам пригласил. А так я был один в зале. Один! А когда я дорвался до интернета и почитал, как они надо мной потешались, когда я был в камере… Было даже несколько людей, которых я считал друзьями, а они меня поливали грязью. Это не прибавило мне оптимизма. Я вот уже третью неделю на свободе, и никто из местных журналистов не взял у меня интервью. Знаете, у нас же все боятся: "как бы чего не вышло". А тут еще и генеральный прокурор говорит, что он считает Коцабу виновным, и что прокуратура будет подавать кассацию. Мне знающие люди сказали, что они хотят, чтобы у меня просто осталась судимость. Тогда я не смог бы баллотироваться в депутаты, например.
— А вы собираетесь?
— Понимаете, тут же нужна команда. В одиночку — сложно. Я вот вижу, как Надюху Савченко растоптали, хотя она начала говорить умные вещи. Но я в таких случаях говорю: "штабы пишут — штабы читают". Так что, пускай не расстраивается. Я, кстати, брал у нее интервью, когда она служила в "Айдаре". Честно, мне предлагал идти в политику Вадим Рабинович (нардеп, который создает сейчас свою новую партию - Прим.Ред.). И я потом с ним отдельно встретился. Он объяснил, что мне надо по-любому искать какую-то команду, потому что без команды мне через две недели будут конец.
— Он вас звал к себе в партию?
— Да.
— И что вы решили?
— Я не знаю, мне надо свыкнуться сначала с тем, что я на свободе. Потому что мне все напоминает, что я недавно был в тюрьме. Я ножом боюсь резать еду, потому что два года не держал его в руках. То есть, мне надо сначала психологически реабилитироваться, а потом уже думать о политике. Но, честно, я не верю, что эта власть позволит перевыборы, потому что им тогда конец. Если сменится власть, — их тут же пересажают.
— А какие сейчас настроения на Западной Украине? Что думают люди о войне, о власти?
— Знаете, я активно общаюсь с самыми разными людьми. Я не буду говорить, что это репрезентативная выборка, но я реально вижу усталость от войны. Все говорят то же, что я говорил два года назад. Кстати, мне сказал один человек в камере — военком, которого взяли за взятку — так вот он сказал: "Руслан, ты все сказал правильно, но ты сказал первым. И поэтому тебя хотели показательно растоптать, чтобы это не пошло как инфекция, и все не начали так говорить". Я вот когда вышел из тюрьмы, я такое хорошее слово в интернете прочел: не мобилизация, а "могилизация". Вот точно — могилизация.
— Если вернуть время вспять, вы бы вновь повторили свой поступок?
— Наверное, да. Понимаете, есть случаи, когда иначе просто нельзя. Я же был и с одной, и с другой стороны линии фронта. Общался, брал интервью, смотрел людям в глаза. И я же знаю, чувствую, где человек говорит правду, а где — нет. И, в конце концов, есть же моральный долг...
— А как вы сами поступите, если вам придет повестка в армию?
— Я не пойду. Кстати, у властей может быть этот вариант в запасе. Потому что у меня нет троих детей, и мне еще нет 60 лет. Ну, тогда в тюрьму сяду. Я не хочу смотреть на людей через прицел.
— Савченко говорила, что готова ехать в ЛНР/ДНР и беседовать с сепаратистами. А вы бы рискнули?
— Знаете, я верю в то, что есть так называемая народная дипломатия. Что бы нам мешало организовать скайп-конференцию с журналистами? Выслушать аргументы друг друга? Наладить диалог с вдовами, потом с адекватными сепарами, которым тоже все это уже надоело. Которые понимают, что война затягивает, и каждая смерть приближает нас к точке невозврата. Я думаю, что я мог бы включиться в какие-то благотворительные проекты, если бы это помогло спасти чьи-то жизни.
— Думаете, Минские переговоры как-то поспособствуют скорейшему примирению?
— Я думаю, что Меркель и Олланд просто себя подставили, сдуру поставив там свои подписи. В итоге, всю тяжесть санкций против России несут на себе они. Но нам надо предпринимать какие-то шаги для заключения мира. Потому что уже даже тут, на Западной Украине, в моем патриотическом Ивано-Франковске до того устали от войны, что готовы идти хоть под Польшу, хоть под Венгрию, хоть под Словакию. Лишь бы были нормальные зарплата и пенсия, и спокойствие. Но политика мирного неба нашим политикам не подходит, потому что как же тогда контрабанда, и деньги на строительство линий размежевания? Вы видели эту "Стену" от Яценюка? У нас такими сеточками курей отгораживают в селах! Танк даже не узнает, что он ее проехал.
— Как бы вы спрогнозировали развитие ситуации в стране?
— Все идет к государственному перевороту. Причем, нам, украинцам, он не принесет выгоды. Но сделают его, я думаю, руками добробатов. Я же вижу все эти батальоны, нафаршированные оружием. Вот я сегодня встретил одного знакомого полковника из СБУ, он меня так в сторонку отозвал. Пенсионер. Он там начал жаловаться, что "служить бы рад — прислуживаться тошно", оформил пенсию. Но не в том дело. Он сказал такую вещь: "за эту власть — мы палец о палец не ударим. Потому что они нас показательно слили еще 2014 году. И ни мусора, ни мы, ни Нацгвардия не будем их защищать". Я думаю, этот человек знает настроения силовиков, поскольку он служил на высоком посту.